Отзывы о Бежецке

Из Москвы Бежецк
на тюремное свидание
(документальный очерк путешествующего бездельника)
Дорога отвратная началась прямо с Твери у вокзала. У Рамешек совсем небольшой отрезок сносного недавно отремонтированного шоссе, немного полегчало, а потом опять череда дыр и невыносимая космическая тряска. У тюрьмы надо предупредить водителя заранее. Лес внезапно заканчивался и сразу начиналась череда деревьев вперемешку с кустами, торчащими гнилыми столбами, кучами заболоченного хлама, невзрачные дома, а затем длинный высокий пыльный забор с колючкой наверху, за которой робко высовывались золоченные луковки куполов зоновской церкви, квадратное здание из силикатного кирпича, вышка автоматчика. "Пожалуйста у тюрьмы" - напомнил опять водителю. Тюрьма наверное самое известное место любого такого города, осчастливленного присутствием подобного публичного учреждения. Но если вы будете спрашивать про какое то там ФКУ ИК номер шесть, - вам вряд ли кто из местных ответит и покажет, а вот тюрьму знают все, даже наверное и только что народившиеся младенцы из роддома этого города что на улице Льва Толстого. Если вовремя не сойти, то с неподъемными сумками окажешься на автовокзале, и придётся с ними вновь тащиться обратно к проеханному месту или нанимать такси. Название города, Бежецк получил в 1766 году, взамен Городецка в Бежецком Верхе.
Так-как "дачку" у меня не приняли в виду опоздания, то с увесистым грузом со всякой жратвой для моего непутевого родственничка мне пришлось определяться с ночлегом. Благо что рядом оказалось кафе с претенциозной яркой вывеской "Трактир на Тверской". За прилавком оказалась приветливая ещё моложавая дамочка, чем-то напоминавшая известную поп диву Наташу Королеву. Она как все особи этого сословия окинула меня моментально от самых пяток до макушки оценивающим взглядом, не отвлекаясь при этом от точной дозировки наполняемого стопарика жаждущему пожилому ветерану в мятых изношенных брюках и сандалиях на босу ногу, и определив всю мою стоимость с потрохами обратилась, -" Что будем брать?". Хотя выбор судя по витрине был богат и выпечкой и алкоголем, а еще худой и высокий киргиз в оранжевой майке, в которых обычно ходят и дворники в Москве, занес несколько ящиков с пивом. Закопченный июньским солнцем киргиз оказался наверное единственным в городе, больше их там не встречал. Брать мне ничего не хотелось, но буфетчица в голубеньком передничке любезно мне рассказала, что с гостиницами здесь проблем нет, в любое время и на любой вкус. Самая дешевая "Ленок", а таксистов - как "собак нерезаных", - прикатят мигом, только позвоните. В глаза назойливо бросалась прям с потолка тревожное выпячивающее экранное устройство непривычных размеров, на котором большим широким красным шрифтом, начертано слово "ПОЖАР". Вот и здесь, подумалось мне, она, твердая рука МЧС на "Хромой лошади". Забавно! Пять шагов поперек и шесть вдоль, чуть больше самого "Пожара", всего четыре столика и одна дверь без тамбура сразу на улицу. Никакая совсем не многоэтажка навроде "HILTON", но все по строгому предписанию, детальной инструкции. Огромный план эвакуации со стрелками упертыми в одну единственную дверь, не дай Бог начнут ломиться и искать другие, когда взвоет и замигает красный потолок. Даже при самых немыслимых катастрофах и пожарах трудно себе вообразить посетителей этого малюсенького помещения устремляющихся не к единственному выходу, а в какие то неведомые пространства. Во сколько обошелся этот административный восторг бывших подчиненных нынешнего министра обороны Кожегетовича при лицензировании трактира, - можно только догадываться. Но похоже выпили много, суде по тому во что оно воплотилось бедной бизнес леди. Так вот в России у нас все делается, чтобы "Хромые лошади" никогда не переводились, а даже размножались и процветали во всяких свердловсках и интах.
Действительно гостиница "Ленок" приятно удивила меня необыкновенной дешевизной в общем то приличного одноместного номера, всего за 600 рублей в сутки. Широкие окна из стеклопакета на тихую зеленую улицу, унитаз и круглосуточно горячая вода в душе. Ко всему ещё прилагался цветной телевизор с пультом, электрочайник, графин со стаканом, рулон туалетной бумаги и кружочек одноразового мыла. Стены украшала одна единственная картина в простенькой рамочке, изготовленная полиграфическим способом. Правда, что там было изображено, сразу невозможно было и понять. Краски за долгие годы поблекли в один светло зеленоватый цвет. Если долго всматриваться, никуда не торопясь, то можно разглядеть контуры каких-то бананов, арбуза, и еще разные овощи и фрукты, - одним словом натюрморт. Позже я видел эти картинки в других номерах и помещениях гостиницы. Пожилая горничная, заслуженный ветеран сферы коммунальных услуг, пояснила, что эти предметы быта покупались оптом для всей гостиницы еще в семидесятые года прошлого столетия, при советской власти.
.....То, что на стенах имелись разводья от потопов, осыпалась краска и отчетливо проступили трещины, меня нисколько не смущало, зато постель манила в свои объятия чистотой и свежестью. Правда не работал выключатель в туалете еще советского промторга шестидесятых годов. Черный, круглый, не клавишный, а с кнопочкой по средине нажимного действия. На другой день по моей просьбе пришел такой деловой электрик с одной отверткой, стал тыкать пальцем в кнопку. Сказал что таких выключателей еще полно по номерам, их давно сняли с производства, надо менять. Снял крышку, поковырялся. Кнопку следовало бы нажимать раза три, первый раз до упора, а потом не до конца, чуть-чуть - проинструктировал он меня. Со второго, третьего раза - свет действительно мог и зажечься.
Немного отдохнув и попив чайку пошел знакомиться и влюбляться в город. Улица на которой располагалось трехэтажное здание гостиницы называлась Набережной р. Николаева. Меня это несколько смутило. Если набережная , то скорее всего р. Николаевки, да и воды рядом никакой не наблюдалось, возможно она скрывалась за густыми зарослями деревьев через разбитую вдрызг дорогу. Спросил местную рыжую девушку, но и она не смогла ответить. Пройдя немного вдоль набережной р. Николаева вышел на улицу Льва Толстого, растянувшейся между дорог широкой аллеей, с двумя рядами высоких и древних лип с пешеходной зоной. Говорят эти деревья были посажены ещё до революции, когда после романа "Война и мир" они стали входить модой во многих городах России. Такие же древние липы я видел в Успенском парке в городе Марпосаде на Волге и в других местах. На одной стороне , что у городской больницы, дорога сохранила булыжную мостовую, а на другой, за аллеей, уже оделась в асфальт. Замощений улиц города камнем, началось, по книге известного краеведа А.Г. Кирсанова, в 1811 году, после получения из Твери особого циркуляра, со строгим предписанием замощения улиц камнем. Введена была каменная повинность, которая спустя непродолжительное время отменяется. На сохранившиеся в бюджете 200 рублей замостили главную улицу мимо дома городничего. Хорошо хоть в те далекие времена еще не народились наши ловкие реформаторы и кремлюки, обладающие редким талантом по распиловке бюджетов и поголовным воровством, иначе и городничему пришлось ходить около своего дома в болотных сапогах и грозить кулаком Держиморде..
Аллея начинается с памятника Ленину. Раньше, говорят, он стоял в центре города напротив колокольни Введенского монастыря, но когда до власти дорвались либералы, они, сразу, переместили Владимира Ильича подальше от глаз, в глухой угол за деревья. Хорошо хоть что в радостном угаре не расколотили вождя революции кувалдами. Самому Льву Николаевичу на его улице памятника естественно нет. Он вроде и был, но пришел в негодность уже при демократах, - и его просто снесли. Завершает аллею единственный в стране трехметровый памятник Русской балалайке, которая возродилась по версии горожан в 1884 году стараниями Андреева. Рядом с балалайкой роддом и городская больница с моргом. Местные парни иногда подшучивают над девушками, мол доиграетесь до самой балалайки. Отрадно отметить, что детки в этом году с родильного на Толстом посыпались как горох из бочки в хороший урожай, видимо после обильной Президентской подкормки материнским капиталом. Столь внезапно появившихся на старинных улицах множество колясок, за последние годы, местные старожилы и не припоминают.
Самую главную улицу города давным-давно обозвали "Большой", на которой располагаются и все её достопримечательности. Она начинается с автовокзала и мемориала героям Великой Отечественной войны и заканчивается на окраине, за памятником народному артисту СССР Иванову Алексею Петровичу Городская власть тоже рядом с Большой в Первомайском переулке, в доме 40 напротив балалайки. Сегодня там и резиденция Платонова Сергея Александровича, мэра бежчан, лицом смахивающего на другого Сергея, скандально известного Навального. Самое красивое здание под номером 45, у которой свод поддерживают два могучих, сильно обветшалых Атланта, принадлежал в прошлом Государственному банку. Если сравнить каким он выглядел тогда и каким он стал сейчас, по открытке начала 19 века, то многим горожанам станет не по себе. Так изуродовать!, -надо очень постараться. Теперь дом с богатырями медленно разрушается, облицовка и лепнина большими кусками отваливается, гранитных плиты ступенек расползаются в разные стороны, что грозит зазевавшему посетителю серьезной травмой ног. А посетителя ждет там охотничий магазин с ружьями, удочками, надувными лодками и прочими подобными товарами. Со стены на вас посмотрит большая голова лося с вечно открытыми глазами и ветвистыми до потолка рогами. Ну а тех кто у нас кое где ещё порой, - с распростертыми объятиями примут в следственном комитете. Понятно, что магазину с его мизерной выручкой от удилищ и крючков, - не до богатой лепнины. Ну а эти, соколы Бастрыкина, которых Медведев публично обозвал козлами, - никак не чешутся. Они там сидят и им совсем безразлично, что красивейшее здание русского города становится убогим, уродуется временем и их равнодушием, даже не могут заменить разбитое стекло в угловой оконной раме? Похоже Медведев здесь прав. Весь их имидж виден во весь рост как в городской бане. Только и могу красоваться в голубых мундирах перед бабами и канючить прибавки к зарплатам и награды. Хоть бы в тюрьму олухи съездили для опыта, поучились там у его начальника порядку и дисциплине. Да взять хотя бы в укор этим следственным знатокам тот же технический колледж, бывшее ПТУ. Там же совершенно иные люди,- и слава Богу. Такое же старое здание из древнего красного кирпича, но в каком порядке и чистоте содержат все строения, при их очень скромном, не как у СК, бюджете. Наверное меньше воруют или выкручиваются на пользу делу.
Сразу за Следственным комитетом массивно растянулась доска почета всего района, сооруженная из бетона еще в совковые времена на вечные года, под строгим авторским надзором отдела пропаганды и агитации райкома партии. Теперь всё по другому, как у них там. Любопытствующий придет в крайнее изумление ознакомившись с сим информационным монументом, обозначенным как "Почетные граждане города Бежецка и Бежецкого района". Всего насчитывается 30 рамок, по 15 в два ряда. Вы не поверите что среди лиц отмеченных почетом, как граждане, окажутся Кресто-Воздвиженский монастырь, Спасо-Преображенский храм, колокольня Введенского монастырь, памятники Андрееву, Иванову, Гумилевым. Они власть что дураки? Но самое бестолковое, - почетными числятся и уже умершие. Тот же Платов Владимир Игнатьевич, известный на всю Россию автор не только бандитского Бежецка и Твери, но и всей области. Такое ощущение, что ни там, ни в самой Твери, никакого порядка не существует, все идет самотеком неизвестно куда и зачем. Как бы вот не ругали совок сегодняшние демократы, но такого бардака и таких безграмотных начальников с подобными ляпами, тогда допускали редко. Прямо жаль стало от этого местное население, особенно карелов..
Судя по рамкам - они из далекого прошлого века. Знакомая шлифованная нержавейка, накрепко прикрученная потайными болтами, нередко встречающиеся и на других кладбищенских памятниках. Похоже их делали ещё тогда, при коммунягах, на местном заводе сельхозмашиностроения, когда он вовсю дымился и гудел. Под фотографиями только ФИО. Никаких сведений за что они были удостоены такой великой чести нет. Что касается церквей и часовни, назначенных почетными гражданами, - тут всё понятно. Ну а эта череда штампованных лиц, почти как из галереи Николая Васильевича Гоголя . При треклятом совке в этих монстрах пропаганды была хоть какая та своя внутренняя логика. Рядом с дояркой висел пастух со знатным сталеваром, затем токарь 5 разряда с медалями, учитель, шахтер-орденоносец, машинист тепловоза- герой соцтруда с шофером местной автобазы. А вот за что их вешают сейчас, за какие такие дела?, - кого не спроси, не знают. Ну не делать же почетными на самом деле и вывешивать на доску какого-нибудь таксиста, торгаша, сапожника и прочих, возможно и ударно работающих круглые сутки, но исключительно в свой карман, а не как те.- за спасибо. Теперь даже учителя с врачом не повесить, все стараются в основном за навар и хорошие бабки. Вон в Кирове, недавно, арестовали у отъявленного демократа Белых врачей, бравших с тяжелобольных огромные поборы за бесплатные кардиостимуляторы. А сколько было скандалов с директорами школ и учителями. Вот и остаются одни ветераны войны и труда, пожилые пенсионеры, дедушки и бабушки, которыми заполняются по указанию руководящих органов подобные доски.
В нескольких десятках метрах от следственного комитета вас приятно удивит памятник Гумилевым. Сделан он просто, по-домашнему, без всякого намека на пугающую монументальность и торжественность, и приземлена до невозможности . Можно запросто подойти и обнять Николая, или сесть на колени самой Анне Ахматовой (Горенко). Лева правда высоко, на мраморной колонне, но и до его носа можно дотянуться. Вся группа компактно умещается в небольшом чистом тенистом скверике, а следственный комитет что по соседству, по старой памяти.
Недалеко от Гумилевых вам встретится и бронзовый Андреев, эдакий богатырь с лихо закрученными к верху усами, излучающий силу и уверенность, правда чем-то напоминающий Ноздрева из Мертвых душ Гоголя в исполнении известного артиста, которого крепко поставили на колонну из красивого розового мрамора. Правда немного искушенного в нынешнем политесе обывателя не может не смутить и привести в недоумение некая допущенная скульптором непозволительная сегодня вольность и дерзость кремлю в наименовании памятника. Большими буквами там начертано: - " В.В. Андреев Основатель великорусского оркестра". Какая неосмотрительность!? Надо же!, никого и ничего эти карелы не боятся. Помним, помним их вызывающее упрямство ещё в царские времена. В лихих 90-х, когда кругом тотально восторжествовала оголтелая западенщина и пресловутая 5 графа, любая великорусскость была повсеместно строжайше запрещена , даже упоминать о ней было несовсем безопасно. Что эта местная фронда столице, Твери, самому Медведеву? Теперь валят эту историю на покойного Платова, мол это он, ещё из тех дерзких карел, не только выдающийся мошенник и казнокрад губернии, но и голимый русский фашик. Да любят у нас на мертвого все грехи сваливать, - его теперь не спросить, не проверить.
Ещё дальше у городского рынка, с множеством разных пестрых лавочек и торговых палаток, что напротив городского сада с красивым постаментом Шишкову и автовокзалом, сооружен величественным по местным меркам мемориальный комплекс в память о Великой Отечественной войне. Её венчает высоченная стела из темно-желтого песчаника в форме штыка. На стилизованных полках прикрепленных к штыку стоят солдаты с винтовками и размещена прочая военная тематика. При совке там ещё горел вечный огонь, но когда газ и прочие энергоносители стали доступны по цене только не нам, а всяким китайцам и прочим немцам с французами, - огонь навсегда погас.
Гордость горожан естественно и большой круг фонтана, который высотой около метра и конечно струями воды нисколько не хуже чем там, в той же Твери. В метрах пяти большой серый памятный камень, указывающий что жизнь в городе началась в 1147 году, а у краеведа А.Г. Кирсанова совсем другая дата. Он ссылается на текст устава князя Святослава 1137 года. - "Бежцы платят больше дани", сам край назван "Бежецким" . Конечно начали там жить гораздо раньше чем даже в Москве, а дату определили по первым письменным источникам и то не точно. Кто виноват и для чего? Местные говорят что и это было сделана в угоду столице и Твери, а их история начинается ещё с древней Новгородской республики, и никакие они не тверчане. Возможно из-за дорог им ближе Ярославская область?
Не может не поражать путешествующего и количество черных мемориальных плит с именами героев Бежецка. На в общем то небольшой городок, с населением всего 15-17 тысяч , приходится 16 героев Советского Союза и 7 человек награжденных тремя орденами Славы трех степеней, приравниваемых к героям. Среди них и четыре генерала. Такая фантастическая плотность героев на тысячу населения, пусть даже и всего района, просто зашкаливает за все разумные пределы в сотни раз. Просто такой вот удивительный феномен, которого наверное и во всей России не сыскать. Что за народ? Это действительно без всяких пропагандистских натяжек - город воинской славы, хоть и формально не признанный таковым. В том же например Саранске, Йошкар-Оле, Сыктывкаре, Казани и даже в Чебоксарах с воинственными не вмеру чапаевцами, с полумиллионным населением всего пять героев, а здесь славных 23 человека. Ну и как после этого нам русским не любить этот город и его людей. Ну да пьют, ну да порой и матерятся, могут по запарке и в морду дать, но Родину свою как любят не в пример многим, хоть даже и в тех же Москвах.
Кстати рассматривая мемориальные черные плиты я наконец то и разобрался с названием улицы с табличкой "Набережная р. Николаева" на доме 5. Правда на самой гостинице "Ленок", которая отступила от прямой линии улицы метров 40 вглубь к краю огромной ямы, висела табличка, указывающая красным шрифтом что эта Набережная ряд. Николаева, дом 5 а. Но что оказалось интересно, и при этом очень возмутительно, он, Николаев Иван Александрович, родившийся в 1919 году и почивший в 1975 имел звание не рядового, а старшего сержанта. На каком основании чиновники горадминистрации лишили героя сразу четырех званий (ефрейтора, младшего сержанта, сержанта, старшего сержанта) совершенно дико и непонятно. И это тогда когда наш Президент Путин говорит о патриотическом воспитании, любви к Родине и недопустимости какого-либо искажения памяти о той войне. Им что, тверским и бежецким начальникам ВВП не Указ? Плюнуть бы такому чинуше, что сотворил этот произвол в рожу или самому Платонову С.А. беляшом в глаз дать, лишить 13 зарплаты. Да и следственному комитету, прокуратуре не мешало бы вмешаться, провести проверку данного факта. Ведь совсем же рядом сидят, живут, сопли жуют, и не видят этот произвол каждый день, продолжающееся вот уже несколько лет. Ждут пока Бастрыкин в этом разберется и пришлет приказ? Родственникам героя, если они живы, да и местным патриотам пора возмутиться, через суд потребовать возмещения морального ущерба, пускай они, чиновники, своей копейкой расплачиваются за свою дурость и черствость. Потребуют сменить таблички на улицах. Да что возмущаться, теперь все возможно при таком разгуле "демократии". Сегодня и по телику могут популярно показать и рассказать, как это делается, и без всякого смущения и стыда. Помню жуткие кадра показанные по ТВ, как известный рок певун и стихоплет , белоленточник Болотный, Юрий Шевчук, как последний мародер срывает звездочки с только что убитого в Грозном капитана. Звания, звездочки для военного всегда были святы. Бойцы обычно в таких случаях говорят, - "не ты цеплял и не тебе их снимать". Конечно они, звания и звездочки не даются так легко, как паркетным блатным лампасникам и гламурным вороватым любовницам из бабского батальона, посаженных сердюковым на генеральские и денежные места, - они добываются потом и кровью в суровой службе.
Пройдя по городу и кое что увидев, и кое чему успев изрядно удивиться, решил поглубже погрузиться в краеведение. Стал искать в различных киосках, лавчонках подобающего рода материалы, но как ни странно их нигде не оказалось. Обычно даже на маленьких стациях, в каком-нибудь далеком поселке в Уссурийске подобными буклетами забиты все киоски союзпечати. Местные начальники бывает всякой ерундой гордятся, и обязывают это делать всех вокруг, когда и хвастаться особо нечем. Даже если вдруг обнаружится случайно в окрестностях седой валун, к нему обязательно , приплетут никому не ведомую историю про Македонского или Мамая, тиснут в открытки, и обяжут иметь во всех киосках для прославления местных властей о их неустанной заботе по благоустройству и процветании населения. Уж как так получилось, но в городе не оказалось ни одного книжного магазина. Власть и в этом никак и нигде не желала себя обнаруживать, а что тогда говорить про дороги и невозможности попасть в баню, открываемую три раза в месяц, за исключением праздников. Было бы их, чиновников, недостаточно, но это не так. По сравнению с совком конторы распухли и умножились в разы, от нашего чиновничьего люда буквально задыхаются турецких черноморские пляжи и ебибецкие хургады. Было совсем уж потерял интерес к теме, от чего отвлекся к летним кепкам, у прилавка смуглых дагестанцев, выделявшихся из общей рыночной обстановки своей особой громкой раздражающей речью с нескончаемым смехом, разносившимся горным дискантом, словно из мегафона, сопровождающей непрерывной жестикуляцией и кривляньем.. Теперь и здесь говорят, что иностранцев из Душанбе больше чем достаточно...
Увидев молодую даму с большой книжкой в твердой обложке и ребеночком, - спросил где брали. Она махнула в противоположную от дагестанцев сторону, которые откровенно смотрели на неё горными орлами готовыми к спариванию, и поспешила удалиться.
Книжным раем оказалась маленькая будочка обитая белым пластиком, как и все стоящие тесной большой стаей с добрую сотню штук, удивительной опереточной декорацией, поставленной творцами шоковой терапии Высшей школы экономики, всякими гайдарами, чубасами, яськиными, кохами и прочими. В своих ярко красных шапчонках из андулина, они как бы выстроились на последнюю решительную атаку против всего традиционного. Последним редутом этому западненскому шумному натиску угрюмо выстроились в два ряда старинные двух-трех этажные, с толстыми стенами заброшенные русские дома. Ветераны хоть сильно обветшали, с них сыпется песок, кое-где потрескались, помялись и полиняли, но держатся стойко, не сдаются, вызывая грусть, напоминая о их славном прошлом, о родных корнях...
Еле протиснувшись в узенькую дверную щель темной будочки, среди плотного и тесного водопада книг, буквально падающего с потолка на пол, в темноте чуть было не наступил на чую-то голову без туловища. Туловище конечно было, но оно запуталось где то за стеллажами. Голова оказалась местным любителем русской словесности, за сорок лет, весьма открытым и любезным. На вкус предложил три экземпляра, из которых выбрал одну. Я не удержался от выражения ему сочувствия сими невозможными условиями, как для покупателей, так и для него. Свет из-за дороговизны днем не включается и приходится работать в сумерках. Как бы оправдываясь таким положением поведал, что раньше, при советах книжный магазин был, большой и в хорошем доме на главной улице. Он в начале лихих 90-х куда только не обращался, даже к знаменитому Платову, с просьбой об аренде не по закону, а по совести. Мол большого бизнеса на книгах не построить, мол это не газ, не нефть, ни труба. Зарплату даже в шесть тысяч продавцу платить здесь очень тяжело. Никакие доводы не убедили, хотя дома растаскивались "по карманам" родственниками и друзьями покойного как горячие пирожки. Тот большой городской книжный магазин достался унитазнику. Конечно, подумалось мне, и душевые кабины нужны шелудивым бежчанам, и без умывальников с биде и сливными бачками не обойтись, но все выстраивать исключительно под физиологию, - тоже не совсем правильно, унитазы могли бы вполне удовлетвориться и второстепенным Первомайским переулком недалеко от мэрии. Да ладно б если только власть дичала, а почему карелы должны страдать?
Вот в Белоруссии книжные магазины не только сохранились, но и умножились, с некоторым укором, мне, как москвичу, обитающему недалеко от кремлюков, сказал этот местны последователь Кирилла и Мефодия. В Белоруссию книжный бизнесмен мотается не только за едой, обувью и одеждой, которые здесь китайское и турецкое уже изрядно примелькалось, но и регулярно закупает там книги по нормальным ценам. Еще поведал и о строгости батьки Луки в этой части. Мол инспектируя один из отдаленных районов, он среди прочего поинтересовался у сопровождающей его свиты, о наличии книжного магазина в городе. Последовало гробовое молчание. На другой день мэра и его зама не стало, но в городе появился книжный магазин. Вот и думай после этого, уж так ли полезна для России западненская либерастия, если как и при нацизме книжные магазины исчезают, хотя по ночам воронки не подъезжают и в двери никто не стучит.

Там в Бежецке, в июне, мне посчастливилось стать очевидцем ещё одного удивительного явления. Направляясь через мост реки Мологи в сторону местной тюрьмы, проходя под густой сень старых густых широких ив, на меня буквально посыпались частые капли дождя, и буквально за считанные минуты промочили насквозь рубашку на плечах. Оказывается дождь сыпался с толстых потемневших от воды веток и листьев, древние деревья буквально рыдали не переставая. В этот миг мне самому захотелось расплакаться, возвратиться в гостиницу, напиться и упасть в кровать, и заснуть Никогда в жизни подобного нигде не видел. К чему бы это?
Молоденькая белокурая надзирательница, в ладно скроенном камуфляже светло-голубых тонах, перехваченной в узкой талии широким армейским ремнем, любезно согласилась со мной про редкость такого природного явления, услышав от меня оправдание по-поводу моего подмоченного и неподобающего вида. Сколько мол не живу, но ещё такого сама ни разу не видела. Её бабушка когда-то рассказывала ей, что эта примета плохая, либо к войне, засухам, пожарам, либо ещё к чему то ужасному
Она как счетная машинка, своими маникюрными пальчиками быстро перебрала всю картотеку и лицо её моментально сделалось официальной, прелестный девичий портрет неизвестно куда исчез, пухленькие губки красным бантиком посерели, вытянулись в тоненькую линию, как у прокурорши, зачитывающей обвинения. Моё сердце ёкнуло, и даже в росте немного поубавился. "Лишенка у вашего. Что-то натворил", - произнесла она свой приговор. Потом увидев мою реакцию несколько смягчилась и посоветовала:- "Попробуйте попасть к начальнику, только он может разрешить".
Оказалось проникнуть в штаб к самому главному не так то и просто. Видимо и там, из-за участившихся терактов приняли соответствующие меры, входную дверь оборудовали кодовым запором. Пришлось ждать. Те которые в форме и без, но с электронными ключами,- входили и выходили, но я робел втиснуться и проскочить с ними зайцем как в метро, больно уж они все выглядели строгими. Во дворе у КПП стояли родственники с сумками и баулами, большими коробами и упаковками. Уже бывалые, с опытом технологии передач и порядками при свиданках участливо советовали и помогали мне. Из караульного помещения выходили военные с автоматами и даже с овчарками. Периодически начинал гудеть мотор и раздвигаться широкие и высокие тяжелые металлические ворота преисподни, с выглядывающей мордой огромного лохматого пса рядом автоматчиком вместо чертей. Почудились даже языки пламени. Овчарки оказались к удивлению совсем и не злые, проходя мимо нас ожидающих даже ни разу не зарычали и не гавкнули. И военные особо не производили никакого страху. Офицеры выделялись подтянутым видом, корректностью в обращении.
Неожиданно вышедший из дверей худощавый майор внимательно посмотрев на меня и как то уж атакующе спросил: -"Вы не родственник". Я испугался и соврал на всякий случай: - "Нет". Стоящая рядом опытная и пожилая передатчица осведомила меня: - "Это замполит. Его обязанность перехватывать родственников, побеседовать, отметить в журнале для галочки." Правда толку от этого никакого- завершила она. Когда прошли ещё двое с проводами и коробками я наконец то осмелился обратиться к офицеру с погонами полковника, среднего роста и возраста. Лицо его мне показалось человеческое, а не как у железного Феликса или очкастого Лаврентия Павловича - и не ошибся. Спросив в чем дело пригласил последовать за ним прямо в кабинет. Оказался сам начальник колонии. Вот повезло. Но оказалось не все так просто. Мой родственничек накануне свидании и передачи ловил у запретки "грев", с нотками сочувствия объяснил мне он причину отказа. Плохо мол вы оказывайте на него воспитательное влияние. А если бы наркотики, оружие, - довесили срок и дальше по этапу. За такое у нас полагается и более суровое взыскание, объяснил мне доходчиво полковник. Я поторопился с ним сразу согласиться и видимо не к месту ляпнул, -расстреливать за такие дела надо, вот что творят сволочи. Он усмехнулся в рукав и словами Путина ответил: -" у нас сегодня не 37 год". Хоть с начальником тюрьмы был полностью согласен, но такого облома не ожидал. Как бы не был обиден на родственника, но всё равно его было жаль. Не удалось передать бедному зеку дачку да и удовлетворить его любопытство и тоску по дому.
Вообще то зона, по крайне мере у штаба, оказалась не такой уж страшной, да и персонал тюрьмы - нормальные люди, а не как их часто показывают на голубых экранах и в жутких сериалах. Не знаю как в других, но территория чистая, опрятная, от бездельников и прочих случайных она огорожена забором со шлагбаумом у входа, что сразу дисциплинирует от мата, распития бутылок, курения и разбрасывания мусора. Ухоженный скверик, с высаженными квадратом уже большими деревьями , в тени которых установлены скамейки. Красивый цветник, во всем чувствуется рука начальника. Вагончик для ожидания, хоть и не большой, но вполне уютный, не запачканный, как это обычно бывает, выкрашен в светлый цвет. Там имеются столы, стулья, телевизор, в рамках развешены образцы документов, заявлений, необходимые для предоставления свиданий и передачи посылок, извлечения из различных нормативных документов. Многие публичные места в городе оборудованы и содержатся гораздо хуже, чем в этой тюрьме.
Первое упоминание о тюрьме в городе можно встретить в "Хронологине" Петра Войнова 1610 года. Самого самостоятельного указанного учреждения, в современном понимании этого слова, тогда еще не было. Здание представляло из себе отдельную избу с крепкими стенами и запорами, при одном надзирателе, и входила в единый комплекс кремля с Никольской и Рождественской башнями, соединенный между собой дорогой - Кашино-Устюжное. Строительством кремля руководил специально присланный из Москвы Иван Филиппов. Строго говоря и сам кремль являлся тогда всего лишь составной частью Городецкого острога. Возможно именно 1610 год и является для сегодняшних ФСИНовцев города юбилейной датой для своего профессионального праздника. Кроме торговых помещений и тюрьмы, в остроге находились всевозможные казенные учреждения: судная изба, двор воеводы, разные приказы и дома именитых граждан. Стены Кремля были срублены из двух рядов бревен, отстоявшие друг от друга на 1 сажень. Пространство между бревнами засыпалось землей и камнями. По верхнему краю стены шел бруствер, устланный тоже бревнами, называемым "обломом". Над обломом устраивалась двускатная крыша, прикрывавшая защитников от снарядов.
В отличие от 1610 года, тюремщиков, т.е. ФСИновцев, как и зеков, в сегодняшнем Бежецке на сотни больше. По тем коротким наблюдениям, что имел возможность их лицезреть, ни чем особенным от местных они не отличаются, и принимаются остальными адекватно. Если оценивать их по общей принятой там ценностной шкале, то не касаясь верхушки колонии, они гораздо предпочтительнее остальных горожан по всем пунктам. И зарплата у них выше и стабильнее, и образованнее они многих, и одеты лучше и чище, а камуфляж и военная форма, в котором их можно видеть, хоть на рынке, хоть в кафе, на улицах и даже на свидании в горсаду, воспринимается окружающими даже с некоторой завистью.
Заработать в городе трудно, вся промышленность за годы реформ последователей западнюковских ценностей из Высшей школы экономики, практически заглохла. Осталась наверное одна кроватная фабрика, да и стабильно работающая тюрьма, хотя на автобусах еще осталась в перечне остановок завод сельхозтехники, сразу за штабными дачами. Кстати штабные дачи ни с какими пузатыми генералами, нагло использующие труд солдат, не связаны. Штаб, как часть Бежецка, возник еще при царе Петре, и связан с солдатами, прослужившими 25-30 лет и больше. По указу императора, в целях их социальной защиты, ушедшие в отставку солдаты приписывались к инвалидным командам, а специальные штабы с назначенными туда офицерами занимались вопросами обеспечения их быта, помощи в приобретения жилья и земельных участков. Видимо в те давние времена цари и генералы гораздо лучше заботились о своих войнах, ставшими инвалидами на службе Отечеству, чем нынешние начальники. Просто дико слвшать в каких-нибудь бежецках об огромных миллионных премиях приближенным сердюковым и шойгам лампасникам, когда порой не хватает у них денег на ремонт кораблей, винтовок и пулеметов. Конечно они гораздо обездоленнее, чем эти, еще продолжающие коптить небо инвалиды и калеки. Мне ставшему инвалидом во время зимних боев в Грозном 95 году, вот уже второй год не повышаю обещанной Президентом добавки к пенсиоиу. Родина говорят у нас одна, только премии разные6: чубасам, сердюковым и иным кремлюкам она из спецраспределителя, а нам что останется после их "золотых парашютов". Только жрут они так, что другим даже крошки не достаются. Этих миллионных наград, подобным как я инвалидам хватило бы и без пенсии до самой гробовой доски на всё, на лечение и дома отдыха. Когда я стал после первой чеченской войны инвалидом, а потом терять зрение на правый глаз, то в федоровке на Ховрино, мне назвали такую цену, что я от испуга сразу отказался. Формально они вроде и да, но намекнули на бесполезность казенной операции. Одной сердюковской и кожегетовской премии бабскому батальону, генералам хватило наверное на глаза всей инвалидной роте, а если взять у печальной любовницы табуреткина немного наворованного, то и целый полк имел бы нормальные глаза. А так и я, как Кутузов, с одним...
После отказа в свиданке поплелся в свой номер в гостинице. Хотелось хорошо напиться, а сильный дождь с грозой, при котором все потемнело, засверкало и загрохотало, ввергло меня в тоску, а затем меня посетила давняя знакомая, депрессия. Горничная, приятная стройная женщина, еще в форме, осмотрев меня внимательно, посоветовала не маяться, не искать в грозу водку, а лучше спуститься на первый этаж в "Портал", где хоть и не Москва, но прилично. Любят в наших провинциях подобным образом подначивать заезжих столичных щелкоперов. А персонал гостиницы , следует особо отметить, горничные, уборщицы и прочие сдержаны, вежливы, предупредительны. Никаких особых правил и ограничений не налагают, только не бейте посуду и окна. Даже если удаться завлечь местную карелку себе в постель, они лишь проводят вас моральным укором, - только бы могла самостоятельно передвигаться и не материлась.